Сергей Рачинский – педагог на все времена

Сегодня в Татевской средней школе учатся 27 ребят. Во времена Рачинского их было больше, как и самих деревень, населенных крепкими крестьянскими семьями. Но спросите сейчас учеников этой исторической школы, кто изображен на картине, и они назовут ее героев по именам. На переднем плане – Иван Ростунов из деревни Демидово. Он работал потом в колхозе, вырастил семерых детей. Двое сыновей у него погибнут в Великой Отечественной войне. На ухо учителю что-то шепчет Сергей Куприянов из деревни Горелки. У доски задумался Иван Зельтин из Перепечья. Крайний слева на картине – Дмитрий Волков. Благодаря своему учителю, который заметил у него интерес к медицине, Волков получил медицинское образование, работал в госпитале, в войну был фельдшером партизанского отряда. А после победы лечил односельчан. Его с благодарностью еще вспоминают некоторые старожилы.

– Мы уже много знаем о потомках тех, кто когда-то позировал художнику, – рассказала директор школы Валентина Михайловна Марченкова, – их дальнейший поиск превратился в увлекательную работу, которая объединяет сегодня детей, их родителей и учителей. По существу, мы пишем историю нашей малой родины в судьбах. И во главе стоит личность Сергея Александровича Рачинского, который помог этим и многим другим ребятам состояться.

На картине учитель сидит среди своих питомцев чуть в глубине. У него немного усталое лицо, но он терпеливо ждет первых результатов устного счета. Отличие его образцовой народной школы, которую он основал у себя в родовом имении Татево, от других заключалось прежде всего в качестве образования. За три-четыре года крестьянские подпаски получали практические навыки по основам земледелия, столярному и переплетному делу, их приобщали к искусству. Это кроме базовых уроков. Новшеством для тогдашней России конца позапрошлого века было наличие при школе общежития, где дети из окрестных деревень могли остаться на ночь в непогоду или даже на большее время, когда возникали трудные жизненные обстоятельства.

Почему Рачинский придавал такое значение, в частности, устному счету? У него была любимая фраза: «С поля за карандашом и бумагой не побежишь. Решать надо умственно».

В книге «Тысяча и одна задача для умственных вычислений» он объяснил суть своей методики: «Если запомнить квадраты всех чисел от одного до двадцати пяти, а большинство учеников их помнит, то легко найти квадрат любого двузначного числа, превышающего двадцать пять». Вот почему сегодняшним детям, да и взрослым надо немало попотеть, решая в уме, не столбиком, арифметический пример, увековеченный на грифельной доске знаменитым художником. Но это уже частности.

Свою судьбу Сергей Александрович круто изменил, когда ему было уже под сорок. Профессор Московского университета, обожаемый студентами, взял и уехал в тверскую глушь, пусть даже и родную. Возможно, не без влияния Льва Толстого, с которым не раз беседовал о смысле жизни. И в дальнейшем он целиком посвятил себя детям, зная совершенно точно, что «школа захватывает всю жизнь ребенка и становится великой силой». Характерная деталь: в своем кабинете он поставил топчан и нередко оставался ночевать в школе.

Одаренные ученики под крылом Рачинского могли и дальше развивать свои таланты. Очень многим ему обязан художник Богданов-Бельский. Самостоятельной возможности выбиться в люди у него не было: «Я ведь от земли, – писал он о себе, – отца не видел: я незаконнорожденный, сын бедной бобылки, оттого Богданов, а Бельский стал от имени уезда. Был пастушонком».

Учитель заметил, что мальчик хорошо рисует, вырезает по дереву. После основного обучения он помог ему продолжить образование в школе рисования при Троице-Сергиевой лавре. А потом – получать уроки у прекрасных мастеров в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Пройдет совсем немного времени, и Богданов-Бельский станет знаменитостью, действительным членом Академии художеств. В 1896 году его картина «Устный счет» обретет свое место в Третьяковке. И что интересно: на протяжении жизни мастер создаст целую галерею портретов именитых современников, но мы его больше помним по картинам, рисующим родную тверскую глубинку, – в них бьют неиссякающие родники детства. Кстати, сегодня в селе есть музей имени Николая Богданова-Бельского с репродукциями этих картин и деталями быта навсегда ушедшей эпохи.

Рачинский радовался всем успехам своих учеников. Многие из них впоследствии стали учителями, их дети и внуки выбрали тоже педагогику. У него и здесь были свои наработки. Способных учеников он определял себе в помощники, и они рано познавали вкус учительского труда. Татевская школа была для них делом всей жизни. Рассказывают, что Сергей Александрович и скончался в 1902 году на руках своего ученика Аркадия Серякова. Он потом возглавил школу и тоже вошел в историю. Богданов-Бельский изобразил его на картине «У больного учителя». Ее сюжет списан с натуры: дети пришли проведать захворавшего учителя и принесли ему дары леса.

Рачинский не увидел новую школу, которая была построена в селе в 1907 году. Красивое капитальное здание из красного кирпича переживет и послереволюционную разруху, и немецкую оккупацию в отличие от самой дворянской усадьбы. Ее разграбление начнется в конце двадцатых годов. Будет разрушен и фамильный склеп Рачинских, где покоились останки их рода. В войну немцы развернут в селе госпиталь. Из барского дома будет вырван старинный дубовый паркет и отправлен в Германию.

Пожалуй, сегодня именно школа является центром старинного села. И пусть ребятишек в ней немного, дух добра, света, любви, завещанный учителем, до сих пор ощущается в ее пространстве. В мае, в день 180-летия со дня рождения Рачинского, в ее стенах пройдет праздник: будут снова вспоминать этого прекрасного человека и называть по именам его учеников с картины Богданова-Бельского.

А душевная сила учителя такова, что гениальный Чайковский однажды посвятил ему свой Первый струнный квартет. И Рачинский написал в ответ в письме: «Это первый шаг к моему бессмертию». Знал ли он о том, что останется не только в памяти своих учеников, но и их потомков? Что через столько времени мы будем вглядываться в глубину картины, чтобы увидеть черты его лица? И решать арифметический пример с квадратами и дробью, заданный крестьянским детям? Со стыдом сознавая, что для устного счета он слишком сложный. Правда, с поля, как им, нам за карандашом не бежать…